Тяжелобольному зеку отказали в условно-досрочном освобождении на основании плохой характеристики, которую прокуратура давно признала принадлежащей другому человеку. Более того, суд вынес решение в отсутствие самого подсудимого и его адвоката
В одном из последних номеров «Открытой» газеты вы опубликовали мое письмо о Николае Пшеничном, детском тренере по боксу, осужденном ставропольской колонии («Остаться в живых», №28 с.г.). Несмотря на тяжелейшие заболевания, Николая не выпускают на условно-досрочное освобождение, потому что в его дело на УДО вложена отрицательная характеристика. Вот только характеристика эта, как установила прокуратура, принадлежит совсем другому человеку – однофамильцу Николая!
Похоже, наше дело никогда не кончится. Мы сталкиваемся со столь откровенными и циничными подтасовками, что не представляем, как вообще с ними бороться. Вот пример. 22 мая этого года Николая в ставропольском СИЗО привели в комнату с видеоконференц-связью – в 10 часов 30 минут в краевом суде должно было рассматриваться его дело (по обжалованию прокурором решений райсуда, постановившего выпустить мужа на УДО).
Инспектор СИЗО зачитала заявление Пшеничного, чтобы заседание проводили в присутствии конкретного адвоката, представляющего его интересы. Однако адвокат в этот день написал заявление с просьбой отложить судебное заседание в связи с его болезнью. Председательствующий так и поступил: дело по уголовному делу мужа отложил и вызвал следующего по списку.
И что вы думаете? Через 20 дней мой муж получает апелляционное определение, что судебное заседание проведено... 22 мая 2013 года с участием неизвестного нам адвоката Д. Епановой! Та же информация опубликована на сайте краевого суда.
Как коллегия краевого суда во главе с Ю. Макаровым могла провести заседание 22 мая, если, когда мой муж уходил из комнаты с видеоконференц-связью, председательствующий начал новое судебное заседание по другому делу?!
По списку, опубликованному на интернет-сайте, 22 мая с десяти утра до полпятого вечера коллегия рассмотрела аж 60 уголовных дел, то есть на каждое судебное заседание пришлось... 5 минут!
Что это за адвокат Епанова, которая подписывает документы мифического судебного заседания? А что записывал секретарь Е. Енин, ведущий протокол судебного заседания? Участники уголовного судопроизводства в апелляционном заседании подают заявление на ознакомление с протоколом в трехдневный срок. Но как мог написать заявление Пшеничный, если судебного заседания не было в помине?
Мой муж направил жалобу в Ставропольскую адвокатскую палату на действия адвоката Епановой и в Ставропольскую прокуратуру с просьбой разобраться в ситуации. Написал председателю краевого суда, чтобы обратил внимание, как рассматриваются уголовные дела в суде. Но эту жалобу приняли за кассационную и, соответственно, отказали. Какой-то зек не имеет права требовать справедливого судебного разбирательства на основе принципа состязательности.
Пока суды и прокуратура выясняют, что правильно, а что нет, здоровье моего мужа катастрофически ухудшается. Он обратился в МСЭ филиал №2 Ставрополя с просьбой уточнить имеющиеся у него заболевания копиями номерных справок из стационара. В данных справках указано, что в 2011 году Николай поступил в горбольницу №4 в тяжелом состоянии с клиническими диагнозами: бронхиальная астма, энфизема легких и пневмосклероз, контролируемое течение. Но в 2012 году он снова поступает в больницу, и на этот раз течение болезни неконтролируемо.
С тех пор прошло уже почти семь месяцев, мужа ни разу не осматривал специалист, ни разу его никто не слушал с фонендоскопом. Николая мучают ежедневные приступы бронхиальной астмы. В сутки с ним случается до 30 приступов удушья, и лекарства уже не помогают.
Скажите, что нам делать? Молча умирать – и больному мужу, и его измотанной семье, вооруженной заключением прокуратуры о «чужой характеристике» и справкой с катастрофическим медицинским диагнозом? Молча умирать в полном бессилии перед судебной и пенитенциарной системой?
Светлана ПШЕНИЧНАЯ
Ставрополь