На Ставрополье легко запихивают в каталажку «маленьких человечков», а «большие» там оказываются редко

На днях Владимир Путин провел заседание Совета по противодействию коррупции, на котором подвели первые итоги работы антикоррупционных законов, вступивших в силу в этом году.
Если вкратце, список новшеств выглядит так: расширен круг должностных лиц, обязанных декларировать свои доходы, введен контроль за крупными расходами больших чиновников, высокопоставленным служащим запрещено владеть и пользоваться иностранными счетами и финансовыми инструментами. Кроме того, широкое распространение получила практика антикоррупционной экспертизы законов, меньше стало возможности для вмешательства в деятельность коммерческих организаций.
Президент предупредил чиновников, что они несут персональную ответственность за проникновение на службу коррупционеров.
«Нам нужна более эффективная работа по искоренению коррупции в системе управления». Такая работа должна начинаться «на дальних подступах – с отбора кандидатов на ту или иную должность… Любой гражданин, который хотел бы стать муниципальным или госслужащим, должен понимать – вступление в должность неразрывно связано с жесткими антикоррупционными требованиями, с определенными ограничениями, которые человек обязан строго соблюдать», – отметил президент.
Вместе с тем Совет пришел к выводу, что либерализация законодательства, касающаяся наказания взяточников, не работает. Так, за первую половину этого года за коррупционные правонарушения судами вынесено штрафов на сумму в 20 млрд. рублей, а возмещено лишь 20 млн., то есть 0,1%.
Под «либерализацией» подразумеваются внесенные по инициативе Дмитрия Медведева весной 2011 года поправки в УК и КоАП РФ, позволяющие применять штрафы (в пределах от 25 тыс. и до 500 млн. рублей) вместо реальных сроков заключения.
«Это было сделано, чтобы не всех в каталажку запихивать, а дать возможность возместить ущерб», – объяснил глава кремлевской администрации Сергей Иванов.
Реальные сроки за первую половину года получили лишь 8% взяточников, большинство же отделалось штрафами, которые просто не платятся. Вот тут бы Совету стоило поразмыслить, кого именно и за какие проступки отправляют за решетку, а кого «наказывают» штрафом, но дискуссия пошла по другому руслу.
А ведь очень похоже, что «потешный» штраф получают именно статусные чиновники с большим послужным списком уголовных дел, по сути, уходя от правосудия. Потому что «своих» во властной обойме не подставляют. Бывают, правда, исключения, но они лишь подтверждение из общего правила. А для статистики в расход пускают всякую мелочь, вроде вороватых сельских глав.
Но даже в этом случае суровое наказание в отношении какого-нибудь низового муниципального чиновника далеко не всегда соответствует масштабу содеянного, если вообще можно говорить о преступлении. Оно и понятно: управленческие кадры из глубинки не имеют тех связей, что их коллеги из средних и высших эшелонов власти, а потому ничего не остается, как принимать удар на себя.
В том, что должна существовать неотвратимость наказания, Совет, безусловно, прав. Но как сделать это, рецептов он не дает. Если правоохранительные органы и суды худо-бедно пытаются бороться с коррупцией среди чиновников и населения, то кто обеспечит чистоту рядов самих следователей, прокуроров, судей?
А пока этого не произойдет, крутые по-прежнему будут воровать и гулять на свободе, а управленцы низового звена мотать реальные сроки.

Олег ПАРФЁНОВ